Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я покинул Нью-Йорк.
Ан-нет, всего-то два с небольшим месяца.
Знаете, часто люди жалуются, что время течет слишком медленно или слишком быстро, что они не успевают жить из-за бесконечных часов, проведенных за работой. Я никогда не понимал их, живя своей работой и не разделяя жизнь до и после окончания смены. Мне вообще сложно было понять какое-либо смещение приоритетов, мол, на работе я такой, дома я сякой, с друзьями я третий – к чему этот маскарад? Неужели человек не может быть самим собой со всеми, не может быть просто-напросто честным со своим окружением. Вероятно, не я один задумывался об этом, но, как правило, законы большинства не ведают исключений, а ежели ты не такой как все, кричат вслед «белая ворона», «фрик». Объяснение всему этому самое что ни на есть банальное – человеческая трусость. Страх показаться смешным, неуместным, непонятым. Куда проще следовать стандартам поведения и нормам социума, чем своим собственным желаниям. Всё это слишком глупо и печально: проживать жизнь в обличии не_себя, терять драгоценное время, что отведено тебе в этом мире – зачем?
К таким мыслям я стал всё чаще приходить после всего случившегося за последние месяцы в моей жизни. Невероятные приключения, спросите вы? А быть может экстремальные развлечения натолкнули меня на размышления о ценности жизни?
Если бы.
Случаются такие моменты, которые ты никогда и ничем не вычеркнешь из памяти, как бы не хотел и как бы не старался. Чаще всего это ужасные вещи, такие, как например, смерть человека на твоих глазах. Я до сих пор вижу, как пули, просвистав мимо нас с братом словно в замедленной съемке, врываются в тело Джеймса. Того самого, который, хоть и предал однажды, явно не заслуживал такого «отпущения грехов». До сих пор я вижу, как два кровавых пятна расползаются по его одежде, и он с выражением удивленного облегчения падает на землю, несколько раз дернувшись прежде чем замереть навсегда.
Се ля ви.
Встряхиваю головой, чтобы картинка исчезла из головы, но та слишком едко впиталась в подкорку. Поднимая очередной стакан с виски, я перевожу его ко рту, неумолимо запивая невидимую горечь подкатившую к горлу более ощутимой, спиртной.
Даже виски поменял свой вкус. Или это я изменился?..
В попытках не возвращаться к прошлому, мне приходится забываться в алкоголе чаще, чем это следует. Я стал держаться особняком – ушёл с работы мечты, избегаю друзей, а хуже всего – родственников. Уже несколько недель не общался с сестрой, не виделся с братом. С Винсом понятно: после всего пережитого мы, конечно, сплотились, вернули наши семейные узы, но совершенно точно ни я, ни он не желали такого извращенного способа воссоединения братских связей. Друг познается в беде, говорят. А еще, что родственников не выбирают в отличие от друзей, мол, эти связи оттого и прочней. Так говорил и я, когда на деле просто не хотел признавать тотальное одиночество. Теперь-то я почти уверен, что семья – неотъемлемая часть жизни каждого, которая влияет на тебя настолько сильно, что ни один друг тебе не заменит этого тёплого чувства кровной связи.
Телефон, что покоился на диване, заверещал оповещением об смс. Я же его отключал, - чертыхаясь и тяжело вздыхая, тянусь за аппаратом через всё спальное ложе, которое в свою очередь, наверняка не застилалось и не стиралось уже катастрофически долгое время. Да и вообще вся моя обитель требовала неотложного вызова какой-нибудь клиннинговой службы. Но мне было плевать. Это всё неважно.
Разблокировав телефон и увидев отправителя смс, моя челюсть буквально разомкнулась от удивления. И честно признаться, впервые за долгое время тёмные мысли отступили, на смену им пришло что-то иное, светлое, с привкусом призрачной надежды.
Летиция.
Говорят, человек, о котором ты думаешь первым делом проснувшись и последним перед сном, - тот самый, любимый и важный. Так вот чепуха. А иначе, моя любимая итальянка выше этих определений, ведь я думал о ней в самые страшные, кажущиеся последними, моменты своей жизни. Её лицо, улыбка – вот, что заставляло меня не сдаться и придавало хоть маленькую толику желания жить. Я бы не осмелился ей позвонить после всего, что случилось. Я боялся себя нового, боялся разочаровать её и в очередной раз предать её доверие, разбить её сердце. Если здраво посчитать счастливые дни с ней вместе без скандалов, разрывов, перерывов, то не накопится и полугода, а уж наш последний разговор и вовсе свёл её с ума. Не буквально, конечно, но гнева её хватило бы, чтобы голыми руками разорвать стопку бумаги для печати. Потому даже в самом синем угаре и бесконечно сопливом желании набрать её или того хуже – приехать, я осознанно стопорился, объективно понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. А будучи в бегах по штатам и вовсе удалил её контакт во избежание угрозы ей и её близким. Само собой, я помнил её номер наизусть. Поэтому, когда увидел знакомый номер на экране с указанием времени и места, то я абсолютно растерянно пялился в экран еще около минуты, лишь затем перевел машинально взгляд на часы. Это же уже через сорок минут.
До места, назначенного в сообщении, добираться было недолго, тем более на моем мотоцикле, но сам факт встречи и её появления в моей жизни никак не укладывался в моей голове. Я запаниковал.
Что сделать? Может позвонить сначала ей? Нет, глупость. А может ответить что-то вроде «ок»? Еще тупее.
Печатая и удаляя каждый раз какой-то нелепый текст, я в итоге блокирую экран телефона и отдаюсь воле судьбы, что всегда была третьей в наших с Летти отношениях. Ну посмотрим, что ты приготовила нам на этот раз.
Изучая себя в зеркале, я сделал безутешный вывод, насколько же паршиво выгляжу. За эти месяцы я достаточно схуднул, лицо заметно посерело и к нему прибавилось несколько новых морщин. Странно, что седые волосы не полезли. Хорошо, что волосы вообще сохранились… Посетовав на свою ничтожность, я наспех принимаю душ и надеваю относительно свежую одежду.
Хоть бы бак был заправлен, - с этой мыслью я спускаюсь в лифте, нервно перебирая ключи от мотоцикла в руке.
Всё на мази. Вероятно, судьба определенно жаждет этой встречи.
***
Заведение не отличалось какой-то вычурностью, пафосом, скорее напротив – совершенно обычный бар с бильярдными столами и мониторами с трансляцией матчей. Столики расположены по углам, некоторые из которых были огорожены панельными стеллажами для особого уединения, где бы вам точно не помешали маячащие болельщики и пьяные госслужащие, любители заглянуть в подобные места после рабочего дня.
Я осторожно захожу, силясь отыскать глазами знакомую тёмную макушку, чтобы не казаться тем дурнем, которого заметили, как он тупо озирается по сторонам в поисках. Обшарив взглядом столики, я не наблюдаю Конте, бросаю взгляд на бар – тоже нет. Странно. Может еще не подошла?..
Сам же заказываю у бармена двойную порцию виски со льдом, а после поворачиваюсь лицом к бильярдному залу уже с прохладным стаканом в руке. Не успеваю сделать глоток, как картина, что бросается моментально мне в глаза, отдаётся оцепенением по всему телу.
Это она.
Там, за третьим от бара столом, до боли знакомый силуэт мощной атакой кия загоняет шар в среднюю лузу. В уголке, обособленная своими мыслями в задумчивом виде. И мне вроде как нужно подойти, но я не могу сдвинуться с места. Снова этот колотящий изнутри страх забивается в каждый уголок тела парализуя. Что я ей скажу?.. И стоило ли вообще сюда заявляться? Черт, это определенно плохая затея. Сколько раз ты прогонял ваш несуществующий разговор про себя? Каждый его итог – разочарование. Её разочарование в тебе. Но разум, что так отчаянно боролся с туманным сердцем, сейчас был бессилен, это было его поражение, без шансов. Одно дело размышлять трезво в одиночку, другое – видеть её перед собой. Ощущение возможности прямо сейчас всё исправить.
Призрачная надежда.
- Привет, Летти. – Я так давно не говорил с людьми, что сам с трудом узнаю свой голос. – Чудесно выглядишь. Впрочем, как и всегда. – Самое тупое, что я мог сказать при данных обстоятельствах, канонично срывается с моих губ. А как еще-то?! Я стою позади, когда она оборачивается, и тут я могу чётко прочитать на её лице…шок.
